Отцы и дети. Часть 2. «Ты мне больше не дружок».

Отцы и дети. Часть 2. «Ты мне больше не дружок». Ранее в статье «Взрослый ребенок – и ребенок-взрослый» мы с вами говорили о таком явлении, как парентификация, когда ребенок чувствует слабость или психоэмоциональную незрелость собственного родителя (родителей) и оказывается вынужденным взять часть их обязанностей на себя. Это происходит, когда взрослый человек, ответственный за жизнь и психологический комфорт ребенка, как бы «выпадает» из своей роли, не справляется с тяжелой жизненной ситуацией и ищет – пусть порой и неосознанно – поддержки у окружающих. В том числе, и у собственных детей. Однако «впасть в детство» можно по-разному. Бывают ситуации, в которых мы даже и не о возрасте своем способны забыть – мы можем полностью потерять контроль над собой. Я, конечно же, говорю о конфликтах. Многие родители боятся конфликтов со своими детьми. Поневоле – как им кажется – приходится «спускать собачек», повышать тон, звать из кустов Бармалея, возможно даже – пускать в ход шлепки и удары. Злой и Страшный Серый Волк, равно как и хорошая оплеуха, – это те «эффективные» меры, которые работают безотказно, иначе родители всего мира не использовали бы их на протяжении тысячелетий. Мы запускаем у ребенка древнюю «программу следования» – когда он напуган, он инстинктивно ищет защиты у родителя, даже если источником угрозы является сам родитель. Иными словами, он, конечно, будет слушаться, как миленький. Никуда не денется. По крайней мере, в данной, конкретной ситуации. После первой такой ссоры – ничего с его привязанностью к вам не сделается. И после второй – возможно, тоже. И после двадцать второй. Связь родителя и ребенка очень прочна; однако с каждым резким словом, с каждой обидой или угрозой – рвутся тонкие нити, составляющие эту связь. Когда перетрется весь канат? Неизвестно. Хотите ли Вы проверить это? Вряд ли. Впрочем, гораздо быстрее мы можем потерять доверие ребенка, если станем злоупотреблять другим способом разрешения конфликтной ситуации. Особенность отношений «родитель-ребенок» в том, что они всегда иерархичны. Малыш нуждается во взрослом, в его защите и заботе – и будет нуждаться в них еще долгое время. Отсутствие иерархичности, когда родители подчеркнуто «на равных» со своими детьми, приводит к повышенной тревожности ребенка: если родитель со мной наравне, значит, он тоже ребенок – тогда где же тот сильный и уверенный в себе Взрослый, который защитит меня от всех опасностей мира? А, значит, нужна золотая середина, где важны оба компонента – и доминирование, и забота, потому что ребенку будет одинаково плохо как с нечутким и суровым родителем, так и с инфантильным и беспомощным. Если мама меня не защищает, а лупит – кто же тогда встанет на мою защиту? Если папа меня боится и моих криков – тогда кто спасет меня, если вдруг в окно влетит Баба-Яга? Представим себе ситуацию: ребенок не хочет есть кашу, о чем не замедлил сообщить своей маме, которая готовит «невкусно». Если назревает нешуточная сцена, мама может уступить с позиции взрослого, проявив любовь и заботу. Сказать: «Я считаю, что овсяная каша очень полезна, и я бы посоветовала тебе ее съесть, чтобы вырасти большим и сильным. Но ты говоришь, что ненавидишь ее, поэтому я не буду заставлять тебя. Я тебя люблю и не хочу расстраивать». Но мама может и обидеться – и ее, конечно, чисто по-человечески можно понять: кому понравится, когда старалась, готовила, и тут вдруг – «невкусно»? «Да не ешь, не ешь! Только отвяжись от меня. До обеда ничего не получишь! Выходи из-за стола и переставай ныть, невозможно слушать…» Похоже ли это на защиту? Согласитесь, что это, скорее, напоминает капитуляцию. Родитель готов отступить, он как бы выталкивает ребенка на доминантную роль, к которой тот явно не готов. Малыш добивается властного разрешения, он не стремится в начальники! Отказывать тоже можно и с позиции заботы, и с позиции насилия. Когда родитель не чувствует себя вправе запретить, если он не в доминантной ответственной роли, то для того, чтобы запретить – даже если этот запрет является проявлением заботы, – ему нужно самого себя «раскочегарить»: я запрещаю не потому, что забочусь о тебе, а потому, что ты плохой, ты не слушаешь меня, ты виноват. «Тебе лишь бы одни конфеты глотать! А потом будет ныть, что зубы болят! Нет бы поесть, как все нормальные люди…» То, что звучит как обвинение и вызывает обиду, вряд ли будет восприниматься ребенком как поведение заботы. Если ваш собственный ребенок вас раздражает – это признак того, что вас вынесло из взрослой позиции. Когда родитель сам чувствует себя большим и сильным, дети его не раздражают. «В третий раз приходит с улицы – и опять весь увозился в грязи! Следы по всей квартире… На кого ты похож?» На ребенка, который пришел с веселого гуляния. «Опять всю воду расплескал! Как можно так мыться?!» В пять лет только так и моются. «Мальчишки, вас в комнате трое – а шума от вас, как от десяти!» Ну, так они же маленькие! А вам, раздраженному взрослому, в этот момент сколько лет? Грязь в квартире, расплесканная вода, шум в квартире – стали вдруг больше вас? Можно ту или иную ситуацию разрешить, исправить, если нужно, – но сердиться-то на что? Любой конфликт с ребенком может перерасти в скандал. И вот уже ребенок орет, колотит ногами и разбрасывает вещи. И вот уже «мама – дура», и его «никто не любит», и лучше жить на улице, чем с людьми, которым наплевать на его страдания. Конечно, никто из нас, взрослых, не застрахован от того, чтобы рассердиться или расстроиться в процессе ссоры; однако важно всегда оставаться на позиции властной заботы. «Успокоилась?» – спрашивала меня в детстве мама (ох, как я любила «выступать»!) Вытирала слезы, помогала умыться, навести порядок в комнате; сажала на колени, обнимала. И я понимала: от того, что я обозвала маму или обидела, наши отношения никуда не делись, привязанность осталась. Любовь мамы ко мне просто так не разрушить. Такой выход из ссоры оставляет важнейший посыл на всю дальнейшую жизнь ребенка, основу всех прочных отношений в настоящем и будущем: можно иметь разные желания и мнения, можно сердиться и обижаться, но все равно – любить. Даже если скажешь или сделаешь что-то плохое, всегда можно помириться, попросить прощения, исправиться. Но вот какая-то другая мама – после ссоры превращается в холодный камень, неумолимого судью, чье прощение нужно долго вымаливать. Или еще одна чья-то мама – вдруг превращается в маленькую девочку с надутыми губками… Кажется, что очень важно добиться от ребенка извинений после ссоры. Но какими путями это порой достигается! «Не подходи ко мне, пока не извинишься!» — заявляет «холодный камень». «Я очень обижена. Отойди от меня, гадкая девчонка!» — плачут «надутые губки». Учится ли их ребенок признавать свои ошибки? Возможно. Но также он чувствует, будто его вышвырнули из отношений и саму привязанность поставили под вопрос. Если любовь родителя каждый раз после ссоры нужно заново завоевывать, заслуживать – как можно быть в ней уверенным? Эта банальная истина: дети сами себя не заводят. Они не выбирают себе родителей и – до поры, до времени – не отвечают за отношения с ними. А тут малышу как бы заявляют: «Теперь ты отвечаешь за то, чтобы мы были вместе, и тебе решать, вернется ли привязанность. С себя я ответственность снимаю». Я умываю руки, увольняюсь с должности родителя, мне что-то не особенно понравилось. Появятся интересные предложения – зови, озвучивай. Вот в этот самый момент может начать формироваться искаженная, перевернутая привязанность. Те отношения, о которых мы с вами уже говорили, – отношения, в которых ребенок оказывается вытолкнутым на доминантную позицию и вынужден стать главным. Дети, конечно, обычно долго сопротивляются; однако, если родители будут упорно пытаться всучить им эту роль, позволять себе по-детски обижаться, то рано или поздно ребенок смирится. Возьмет на себя роль «начальника» в отношениях. И вот тогда уже не жалуйтесь, когда малыш перестанет вас слушать, выполнять ваши просьбы. Когда он начнет качать права, грубить, требовать, «строить» взрослых. Для родителей это, конечно, малоприятные проявления перевернутой привязанности – однако ребенку в такой ситуации будет несравнимо тяжелее. За доминантную роль он заплатит ощущением защищенности, спокойствия – заплатит своим детством. Научимся конфликтовать правильно? Попробуйте чаще вставать на место ребенка. Когда мы напуганы, больны или чувствуем усталость – все наши ресурсы мобилизованы на то, чтобы выйти из состояния стресса. Мы точно не настроены на познание мира и усвоение социальных норм, не так ли? Ребенок в такой ситуации ищет близости с родителем, чтобы чувствовать себя безопасно и спокойно рядом со своим взрослым. Вряд ли мы поможем ему справиться со стрессом тем, что будем кричать, драться или прямо угрожать отвержением: «Уходи от меня, ты мне такой не нужен!» Часто родители начинают нагнетать ситуацию: «Не ори! Расхныкалась…» Сами вы хотели бы такое услышать, даже в конфликте? Когда ребенок зол, растерян, испуган или находится в любых других сильных эмоциях – все нравоучения окажутся бесполезными. Если мы хотим, чтобы ребенок нас услышал и понял, нам важно, прежде всего, успокоить его. Показать, что мы рядом, готовы защищать и заботиться. Дать знать, что мы чувствуем и понимаем его. И вот когда – «Успокоилась?»; когда слезы высохли, крики утихли, военное положение отменено – малыш, наконец, готов учиться. В спокойной обстановке ему можно рассказать, как можно было и стоило бы поступить, сформулировать правила поведения и просить их запомнить на будущее. Если хотите, чтобы он умел просить прощения – просите сами, покажите пример выхода из ссоры и признания ошибок. На собственном примере продемонстрируйте ребенку различные разумные способы выхода из конфликтных ситуаций. Конфликты – это те моменты жизни, от которых ребенок может получить огромную пользу на будущее, а отношения родителей с ним – многое приобрести. Но могут и серьезно пострадать. И все здесь зависит от мудрости родителя. Лучшее, что вы можете сделать, когда ребенок начинает с вами скандалить – это скандалить с ним правильно и с пользой. Всегда – помогая малышу успокоиться, прийти в себя и только после этого – услышать вас. Всегда – показывая, что ваши с ним отношения не может разрушить никакая ссора или взаимное недовольство. Всегда – оставаясь Взрослым. Евгения Юдина — методист научно-методического центра компании Сова-Нянька.